Дарина канаева гимнастка художественная гимнастика

Винер: Канаева — гимнастка, которая сделала себя сама

Глава Всероссийской федерации художественной гимнастики, главный тренер национальной сборной Ирина Винер в беседе с корреспондентом агентства «Р-Спорт» Вероникой Столбуновой рассказала о знакомстве с двукратной олимпийской чемпионкой Евгенией Канаевой, о ее жизни вне спорта и своих отношениях с гимнасткой.

Канаева особо не блистала

— Ирина Александровна, помните ли вы вашу первую встречу с Женей?

— Женя была девочка очень скромная. И ее второй тренер Вера Ефремовна Штельбаумс в это время работала с Ириной Чащиной в Новогорске. Эту девочку увидела Амина Зарипова на соревнованиях и попросила, чтобы ближе быть к тренеру, чтобы она приехала тренироваться в Олимпийскую деревню на Удальцова в Москву. Я разрешила, Женя приехала, тренировалась, иногда приезжала в Новогорск и там тренировалась. Она была хорошей девочкой, но особо не блистала. Но со временем эта девочка сделала сама себя, конечно, с помощью тренера и всех тех условий, которые были созданы для нее. Основное ее качество — это умение работать над собой, очень много и упорно. С момента, как она попала в Москву, она медленно и уверенно шла к той цели — званию двукратной олимпийской чемпионки в индивидуальной программе, что в художественной гимнастике случилось впервые в истории.

Я помню, когда ее приглашали какие-то московские девочки отдохнуть на дачу, она утром в выходной день вместо того, чтобы спать, как остальные подружки, просыпалась и тренировалась. Для ее родителей это было удивительно, потому что молоденькая девочка вместо того, чтобы отдыхать с друзьями в выходной, посвящала время тренировкам. Вот такой эпизод характеризует ее во всем.

— Когда вам, как тренеру, стало понятно, что у Жени большой потенциал? Ведь в то время у нее были серьезные конкурентки, например, Алина Кабаева и Вера Сесина.

— Ее самокритичность, постоянное совершенствование как раз дали ей возможность быть на такой высоте.

— А при первой встрече вам удалось разглядеть в ней потенциал?

— Конечно, когда попадается такой человечек, так старается, так хочет и прислушивается к замечаниям и советам всех, кто ее окружает, причем с удовольствием, а не критично, и очень благородная девочка, поэтому с самого начала я была уверена, что эта девочка далеко пойдет. Она еще не была даже членом сборной команды, даже юниорской, но уже тренировалась в Новогорске.

— Если я не ошибаюсь, первый старт в карьере у Жени был на чемпионате Европы в Баку в 2007 году, на который она поехала только из-за травмы, которую получила Алина Кабаева. Как, на ваш взгляд, это отразилось на ее карьере? Если бы не травма Алины, когда бы вы доверили ей какой-то серьезный старт?

— Да, совершенно правильно. Это был ее первый старт. Если бы да кабы, сами знаете, что бывает. В этой жизни ничего случайного не бывает. Значит, так должно было случиться. Все это нормально.

Не было жизни вне спорта

— Какой Женя была вне художественной гимнастики, когда в ее активе было уже не одно выигранное соревнование?

— У нее не было жизни вне художественной гимнастики. Только перед Олимпиадой в Лондоне она встретила свою любовь, как теперь стало известно. Встретила она свою любовь в клинике, где проходила лечение, а он тоже там лечился. Он еще не знал, что она Евгения Канаева, одета она была по-спортивному, но так получилось, что они познакомились, влюбились друг в друга, и у нее началась личная жизнь.

— Насколько прост или, может быть, наоборот, сложен тренерский и человеческий подход к ней?

— К Жене подход был очень прост. Она очень восприимчивая, благодарная, и если она видит, что ей говорят дело, то она всегда с удовольствием это воспринимала.

— То есть в нужный момент на нее можно было и голос повысить?

— Зачем? Я никогда не повышала на нее голос, и, насколько мне известно, Вера Ефремовна на нее никогда голос тоже не повышала, потому что она все делала.

— А сама Женя могла что-то возразить тренерам, высказать свое мнение?

— У нас такая система работы, что все высказывают всегда свое мнение.

Полное взаимопонимание

— Приходила ли Женя к вам когда-нибудь не за спортивным советом, а за личным?

— Она девочка очень скромная и замкнутая и никогда не распространяется о своей жизни, тем более что у нее личной жизни не было. А когда она встретила человека, с которым у нее на 99,9 % сложится прекрасная семейная жизнь, она это не афишировала никому: ни федерации, ни тренерам. Пока не стала тем, кем она стала, а сейчас она уже открыто говорит даже журналистам о себе.

— Сама Женя в интервью нашему агентству говорила, что сейчас очень хочет стать мамой. Как вы считаете, после рождения ребенка она способна вернуться в большой спорт?

— Я никогда ничего не предугадываю, а живу сегодняшним днем. Я бы с удовольствием продолжала с ней работать и встретила бы ее в сборной команде.

— Какой у Жени спортивный ресурс? Помнится, вы говорили, что Алина Кабаева может заниматься гимнастикой хоть до пенсии…

— У Жени очень большой потенциал, а именно морально-волевой. Если она захочет вновь преодолевать себя и делать то, что она делала эти восемь лет, то все будет хорошо. Другой вопрос, захочет ли она, сможет ли она теперь подчинить свою жизнь занятиям спортом.

— Советовалась ли с вами лично Женя перед тем, как взять паузу в карьере?

— Нет, это само собой вышло. Она сказала, что должна залечить травму, и это действительно так. Тем более, мы понимаем друг друга с полуслова, с полувзгляда. Нам не требуются такие переговоры. У нас с ней полное взаимопонимание.

Источник

Евгения Канаева: «В 13 лет сказала маме, что больше не могу, надо заканчивать с гимнастикой»

Евгения Канаева
Родилась 2 апреля 1990 года в Омске.
Олимпийская чемпионка (2008, 2012) в личном многоборье.
17-кратная чемпионка мира (2007, 2009, 2010, 2011) в многоборье и в отдельных видах.
12-кратная чемпионка Европы (2007, 2008, 2009, 2010, 2011) в многоборье и в отдельных видах.

Одна из самых титулованных спортсменок в истории художественной гимнастики, единственная двукратная олимпийская чемпионка в личном многоборье Евгения Канаева завершила карьеру в 2012 году и с тех пор исключительно редко давала подробные интервью. Для ведущей «СЭ» и YouTube-канала «Соколиная охота» Анны Соколовой звездная гимнастка сделала исключение. Предлагаем текстовую версию этого разговора, который также можно посмотреть на видео.

Главный талант — это трудолюбие

— Давай для начала вспомним, как ты попала в гимнастику.

— Меня привела бабушка, чтобы подровнять мои ножки. Я была косолапая, и все смеялись надо мной. Если кто-то узнавал, что я хожу на гимнастику, очень удивлялся. У меня были пухленькое личико и косолапые ножки. Бабушке нравился этот вид спорта. У меня мама им занималась. Она очень красивая, худая, с длинными ногами, но у нее не было гибкости спины и растяжки.

— Разве этого нельзя добиться тренировками?

— Бывают такие жесткие связки, что нереально. У спортсмена должен быть талант к гимнастике. А бабушка просто повела меня в секцию, потому что ей нравился этот вид спорта. Ей нравилось и фигурное катание, у меня мама в парке каталась, она мастер спорта. А меня бабушка повела втихаря, потому что мама понимала, что гимнастика — это очень тяжело. Она занималась еще с деревянными булавами — это такие скакалки жесткие. Если попадало в глаз, то очень чувствительно. В начале мама была против — ей было меня жалко.

— А гимнастика — это правда так тяжело?

— Это тяжелый труд, как и любой вид спорта. Но когда ты маленькая и тебя тянут, то у тебя мягкие связки. В детстве более подвижные суставы, это все легче. Но нужно, чтобы это делал профессионал. Иногда гимнастки сами тянутся дома, но желательно, чтобы родители не трогали. Они могут что-то сделать не так. У меня мама требовательная, какое-то время она работала тренером, потом ушла в другую сферу. Мне было пять лет, когда она привела меня в группу и после этого сказала: «Тебе не дано». И я год просидела дома, а потом все-таки бабушка свое дело сделала.

— Ты раньше очень хорошо рисовала.

— Не так хорошо получалось, как я хотела. То же самое в гимнастике — я не считалась супергимнасткой, подающей надежды, как я сама хотела. У тех, кто достигает определенных высот, это больше их трудолюбие и желание.

— Какая была цель, когда ты поняла, что хочешь заниматься гимнастикой?

— На тот момент я была маленькой, очень послушной, скромной и ответственной, а все решала бабушка. Она всегда оставляла меня в зале, если уходили другие детки. Просила еще тренироваться, стояла за дверью. Ее спрашивали: «Почему Женя не уходит?» И в выходной день она меня тоже водила. То есть от бабушки шло это желание. Я приходила домой, а она спрашивала, чему я научилась, и предлагала еще потренироваться, чтобы лучше получилось. Я ей показывала. Она очень любила этот процесс.

Вначале я попала в слабейшую группу, и случайно бабушка привела меня в семь утра. И меня Вера Ефремовна (Штельбаумс, личный тренер Канаевой. — Прим. «СЭ» ) увидела в этой группе, сказала оставаться. Там было 13 человек, и среди них я всегда была предпоследней на соревнованиях и контрольных тренировках. Но тренер видела во мне перспективу, считала, что главный талант — это трудолюбие.

— Сейчас ты, как тренер, считаешь так же?

— Да. Сначала все смотрят на талант, данные, возможности, а потом, в процессе работы, на то, как девочка трудится. В Новогорск (на базу сборной России. — Прим. «СЭ») очень многие попадают, но из них очень мало остается. Приезжают на просмотры, какой-то испытательный срок. Невозможно по одному дню понять. У меня были девочки безумно талантливые, с шикарным подъемом, мягкими связками, координацией. Все есть, а трудолюбия нет. Когда глаза горят, тогда можно что-то делать.

В нашем виде спорта всегда критикуют

— А ты маме из Новогорска часто звонила?

— Тогда не было мобильных телефонов. Я вначале жила в Москве, в Олимпийской деревне. Раньше главным тренером молодежной сборной была Амина Зарипова. Нас набрали где-то по десять человек, устраивали сборы, потом уже зачислили в училище олимпийского резерва. Там мы учились и тренировались. Раз в неделю можно было позвонить домой.

Я так мечтала попасть в сборную, тренироваться с лучшими гимнастками у лучших педагогов. Это для меня было счастье. Самый сложный период начался, когда я стала выигрывать. Сложности были психологические, среди девочек. Все, что я пыталась хорошо делать, переворачивалось в плохую сторону. Многие со мной не разговаривали. И тогда я хотела уехать домой. Это было морально тяжело. Детская глупость, мы были детьми. Но на тот момент для меня это было трагично. Для меня первое место в жизни занимает человек, отношения, а потом уже все остальное.

— Какие-то каверзные моменты были?

— В основном это едкие слова, сплетни, подколы. Это везде есть, это нормально.

— Просила маму забрать тебя обратно?

— Это все началось в коллективе, было первенство России, мне 13 лет. Я об этом никогда не говорила. Может, и во мне какая-то проблема, я не знаю. Потом это немного угасло. Через год-два, когда мы тренировались в училище, у меня был переломный момент. Начался переходный возраст, и я хотела закончить. У тренера не хватало уже терпения, потому что вид спорта у нас молодой, до 13 лет все стреляют. А после начинаются вялость и раздражение.

Я реально выросла в 21 год. В 13 лет мне все давали, грубо говоря, восемь. Я очень мелкая была, тренеры в сборной боялись, что я не вырасту. Маме сказала, что надо заканчивать, я больше не могу. Она говорит: «Хорошо, давай выступим на первенстве России и поедем домой». И вот этот старт был решающим, приехал главный тренер, а я заняла первое место. Укатила мячик своему тренеру прямо под ноги. Думала, что она наругает, но был День всех влюбленных, и она меня поддержала, обняла.

Подошли к Ирине Александровне (Винер-Усманова. — Прим. «СЭ» ), она говорит: «Ты стала хуже, едешь в Новогорск». Но туда едут лучшие — те, кто становится лучшим. В нашем виде спорта всегда критикуют: когда начинаешь хвалить, девочки обычно расслабляются, не хватает требовательности. Приходится критиковать. До этого Вера Ефремовна разговаривала с Ириной Александровной, чтобы я поехала в Новогорск тренироваться с Ирой Чащиной и всеми остальными.

— Когда вы успевали учиться?

— Получалось так, что нас периодически отпускали на неделю на сдачу экзаменов. До девятого класса я ходила в школу, потом нам родители передавали задания, мы сами занимались по учебникам. Сейчас нашим детям повезло, они онлайн учатся. Учителя выходят все время на связь и репетиторы. Тогда такого не было. Это не в связи с коронавирусом — у нас девочки давно занимаются по Skype .

— Сбегала с базы в Новогорске?

— Через забор — нет, я просто тактично уезжала на выходной. Когда уже квартира была, до этого я была примерной. Перед официальными стартами — точно нет, а когда просто тренировки. Это норма.

— С мальчиками общалась?

— Нам разрешалось, но я дико закомплексованный человек, всегда сидела в номере. На тот момент у моей соседки был парень, и я с ним общалась. Но у кого-то и отношения получались. Я никогда не воспринимала Новогорск как тюрьму, потому что мечтала туда попасть. Я была просто счастлива, что нахожусь рядом с такими суперталантливыми профессионалами. Благодаря тренеру и окружению у меня нет раздражения, только теплые воспоминания. Было все, но больше положительного.

Сбегать с базы? Наверное, кто-то это делал, у меня было один раз. У нас были групповички, им было по 16-17 лет. Когда со мной кто-то уезжал, тренеры всегда отпускали. Они отпрашиваются: «Можно мы поедем на выходной с Женей Канаевой?» И смотрят на тренера. Меня считали адекватной, небезбашенной, ответственной.

Для меня лучший мужчина — это мой сын

— Сейчас ты можешь сказать, что была очень классной спортсменкой?

— Я везучая спортсменка и человек. Хорошая была. С незнакомыми людьми я очень скромная, со знакомыми — такая, какая есть, не стесняюсь. Лучше, когда про тебя говорят, чем когда ты про себя. Я лучше промолчу, а люди оценят.

— Как ты живешь сейчас?

— Я обычный человек. Самый-самый обычный. Ничего во мне такого нет. Свободное время провожу с ребенком, встречаюсь с друзьями, общаюсь, гуляю, хожу по выставкам, люблю театры, картины, потанцевать. Нормальный, обычный человек. Люблю парки и обожаю природу. Для меня это источник энергии.

— Чего ты не выносишь?

— Никогда не курила, не выношу запаха табака. Не люблю пиво, вызывает отвращение. Все говорят: «Давай, давай!» — а я: «Фу, гадость какая!» К алкоголю отношусь спокойно, но люблю колу. С пиццей. Мне кажется, все гимнастки любят.

— Есть качества, которые бы хотела в себе изменить?

— Я очень переживаю, боюсь обидеть людей. Я очень эмоциональная, на эмоциях могу принимать неправильные решения. Бываю вспыльчивой, но быстро отхожу. Но все плохое быстро забываю. Вначале какое-то время сильно больно, до такой степени, что я могу заболеть. Часто когда я сильно переживаю, то болею. Мне нельзя нервничать. Но если мне говорят: «А помнишь, тебе было так плохо, так больно сделали», а я не могу вспомнить. Из памяти все плохие моменты стираются.

— Как ты относишься к дружбе?

— Со временем друзей стало меньше, особенно когда карьера закончилась. Год-два было очень много друзей, все общались, писали. И я, наверное, выросла. Я сильно распылялась. Сейчас немножко притормозила, и остались люди, с которыми мне комфортно, с которыми я себя чувствую в своей тарелке и от которых я чему-то учусь. Друзья меня не предавали, но близкие — да.

— Какие мужчины тебя привлекают в жизни?

— Мне кажется, нужно быть с тем человеком, с кем ты становишься лучше, с кем ты сам развиваешься и с кого ты берешь пример. Я знаю очень много моментов, когда люди встречаются, у них все налаживается финансово, хотя раньше было плохо. Это все должно совпасть. И вообще любовь — это дар божий. Встретить своего человека — это дар.

Я счастлива, что у меня есть сын, и я очень благодарна этому человеку ( Игорю Мусатову, бывшему мужу Канаевой. — Прим. «СЭ» ). Судьба меня свела с ним, и я за все хорошее благодарна. Все плохое я отпустила. У меня замечательный сын, я очень хотела ребенка. Для меня лучший мужчина — это мой сын.

— Чем занимается сын?

— Ему семь, он занимается шахматами, хоккеем, иногда рисованием, робототехникой. Это секция, где программируют игрушки. Это очень интересно, развивает. Считаю, что каждый мужчина должен уметь вкрутить лампочку, починить что-то. У меня самой по две тренировки в день. Пытаюсь совмещать с занятиями с сыном.

Ему очень нравится хоккей, он к нему пристрастился. Когда мы его только отдали в хоккей, я думала, что он просто покатается. Он находится в мужском коллективе, и у него потрясающий тренер. В шахматах сын участвует в турнирах, но сейчас сложно стало. Если на хоккей он ходит, первый турнир выиграл, то шахматами занимается онлайн. Это не то. Ведь он уже и на турниры ездил, очки получал.

Советовали выступать на Олимпиаде как на первенстве грядки

— Что для тебя Олимпиада?

— Невозможно предугадать, попадешь ты туда или нет. Два раза до последнего я не знала, поеду ли я. Не то что за четыре года: «Все, я еду на Олимпиаду». У нас не именные путевки. От страны две девочки выступают на чемпионате мира, занимают определенные места. Может поехать любая гимнастка, кто будет сильнее в данный момент. На первую мою Олимпиаду путевки заработали Оля Капранова и Вера Сесина. Мы вместе ездили на соревнования, и так получилось, что я выигрывала. Все очень переживали — в многоборье на чемпионате мира я ни разу не выступала. Это важный опыт — не знаешь, как на стрессе та или иная гимнастка проявит себя.

Но перед Олимпиадой как раз был чемпионат Европы-2007, и меня туда поставили. Выбирали, кто поедет. Капранова была уже с именем, у нас было одинаковое количество стартов, сколько она или я выиграли в течение года. Две победы у меня и у нее. И главный тренер выбрал девочку, у которой был опыт, чемпионку мира. И я находилась в Италии, кушала пиццу, тренер мне говорил отдыхать. И тут звонок: «Приезжайте, вы послезавтра на «Европу» едете, Алина (Кабаева. — Прим. «СЭ» ) травмировалась». Я так хотела поехать на эту «Европу», мысли реально материализуются. Выходила ночью смотреть на звезды, и такой посыл был.

Я верю в Бога. Когда человек что-то хочет, он обязательно это получит. Не могу сказать, что каждый день хожу в церковь. Вера внутри меня. Это от мамы, она работала переводчиком в католической церкви. Без веры вообще тяжело жить. Это выбор каждого, я не вправе осуждать. Слежу за собой, своим сыном. Я просто знаю, что мне вера всегда помогает.

— Ты приезжаешь на Олимпийские игры. Что внутри?

— Для меня это был такой кайф. Не могу сказать, что сильно боялась выступать. Я очень много тренировалась. Наверное, я из тех спортсменов, кто на тренировках выступает лучше, чем на соревнованиях. У меня получались лучше вращения. На соревнованиях был шаг назад, но я понимала, что нужно быть спокойнее эмоционально. Я концентрировалась очень сильно, особенно на Олимпийских играх. Это итог карьеры, к чему ты шел всю свою спортивную жизнь.

Когда я попала на первую Олимпиаду, то выступала всего два года по взрослым. Я только начала попадать на «Гран-при», зарабатывать рейтинг, только все начиналось. Я была очень голодная до соревнований и тренировок. Без этого голода невозможно выигрывать и преодолевать себя. Ни одного человека невозможно заставить стать чемпионом. Когда мы готовились к первой Олимпиаде, тренеры — Ирина Александровна, Вера Ефремовна — убирали с меня ответственность. Я всегда была сильно требовательной к себе. Они видели, что я могла себя загнать. Ирина Александровна взяла меня за плечи: «Забудь об ответственности, просто делай свою программу». А Вера Ефремовна говорила выступать как на первенстве грядки.

— Какие чувства, когда тебе надевают золотую медаль?

— Я себя так неловко чувствовала. Рядом со мной стояли Инна Жукова и Анна Бессонова — они старше меня, я на их выступления смотрела, когда маленькая была. У нас разница, по нашим меркам, большая — четыре года. Мне казалось, что я никогда до них не допрыгну. У меня всегда было отношение к спортсменкам, которые рядом выступают, что они реально крутые. До них надо допахать, много тренироваться, чтобы чему-то научиться у них. Я восхищалась ими. И когда ты встаешь на пьедестал с ними, а ты и младше, и всего два года по сеньоркам выступала, у тебя прямо спирает дыхание. Первое время, когда я начала выигрывать, мне было неловко.

На Кубке мира со мной выступала Наташа Годункова с Украины. Она была крутой спортсменкой в топ-2 вместе с Бессоновой. И там объявляют, кто награждается за первое, второе и третье места. Вызывают меня — мне так неудобно — я не знала, кто выиграл ленту. Не одна я делала эту работу. Сейчас я стала тренером, понимаю, что это такое. Надо просто отдавать себя — сколько мне отдали мои тренеры и болельщики. Это не я выиграла, а моя большая команда и поддержка. Я не считаю, что я герой — я же не спасла кому-то жизнь.

— Вторая Олимпиада — другие ощущения?

— Другие. В 2009 году в Новогорске я заканчивала свою карьеру, рыдала в углу. Понимала, что, когда ты остаешься на второй олимпийский цикл, нужно делать то, что ты не делала никогда. Не пройдет то, что ты делала год назад. Ты усложняешь программу — если ты крутила один поворот в планше, то ты должна уже крутить два-три в следующем цикле. Если ты останавливаешься, то тебя съедают молодые, голодные, как и я когда-то, гимнастки. Молодые учатся у старших, а старшие убегают от молодых.

Мне составили очень сложную программу в обруче под музыку Аренского, мне она тяжело давалась. В какой-то момент я просто психанула. Я редко такое позволяла, но были такие моменты. Хотя Вера Ефремовна сейчас говорит, что не помнит. Художественная гимнастика — это самый красивый вид спорта, ты работаешь с предметами, жонглируешь, кидаешь, вращаешь, рисуешь. Это очень разносторонняя работа, сложнокоординационный вид спорта. Кроме того, что надо ноги тянуть, мы еще все владеем предметом. Еще и в красивых купальниках выступаем под красивую музыку.

— Макияж ты делала себе сама?

— Да. Мы жили последние четыре года в одной комнате с Дашей Дмитриевой и просто обожали краситься. Сначала я Дашу красила, она чуть-чуть помладше. А потом она еще лучше научилась — переплюнула своего учителя.

Источник